В Государственном архиве России в фондах под общим названием “Зимний дворец” обнаружил я документы, которые имеют общий заголовок “Письма И.Ф.Крузенштерна к де Рибасу”. Находка эта не была случайной - я собирал материалы к роману об основателе Одессы. Фонды “Зимний дворец” находятся ныне в Москве, а так как Рибас был весьма вхож в Зимний, я их просмотрел и среди прочих документов, касающихся Одессы, обнаружил четыре письма Крузенштерна к де Рибасу.
Первый вопрос: когда эти письма были написаны? Дата определяет очень многое. И - первая странность. Первое письмо датировано 5 декабря 1800 года, второе - 20 января 1808-го, третье - 1 марта 1813-го, четвертое - 24 января 1817 года. Но этого не может быть! За исключением первого письма, остальные три написаны покойнику, который давно уж лежал на кладбище для иностранцев, позже отнесенном к Смоленскому. Может быть, знаменитый российский мореплаватель, именем которого названы два острова, мыс, пролив и даже проход в Корейском море, переписывался с тенями? Увы, оказалось, что господа архивисты с этими тремя письмами малость поднапутали. И все потому, что письма практически не поддаются прочтению. Только четвертое написано по-русски, остальные по-французски, и мы с переводчицей Ксенией Добролюбской пришли к выводу, что Крузенштерн, видно, использовал приемы морской бутылочной почты - письма явно побывали в воде, буквы размыты, смысл их затемнен. И все-таки, используя опыт, почерпнутый в шпионских романах, мы установили, что третье письмо с красной сургучной печатью адресовано вовсе не де Рибасу, а “Его Превосходительству Осипу Петровичу Козодавлеву”. И это понятно. Крузенштерн к тому времени уже давно вернулся из кругосветки 1803-1806 годов, директорствовал в Морском кадетском корпусе и писал сенатору, министру внутренних дел Козодавлеву… Писал о де Рибасе? На этот вопрос могут ответить лишь ученые криминалисты.
Но вот первое письмо, вполне “читабельное”, на французском, адресовано именно Иосифу де Рибасу: “Монсеньор! Не имея чести знать Ваше Превосходительство, я, тем не менее, осмеливаюсь обратиться к Вам. Я убежден, что тот, чьи высокие заслуги и долгая и славная служба столь способствовали процветанию России, смилостивится принять это письмо без негодования, особенно потому, что оно не касается меня лично”.
Де Рибас в 1800 году был министром Лесного департамента, заготовлял для флота лес, а потом был (по-теперешнему) министром морского флота. Поэтому капитан Крузенштерн и писал именно ему: “Я посвятил свою жизнь служению моей августейшей монархии и был счастлив проявить мое бесконечное усердие ей на славу. Монсеньор, это единственная причина моего письма. Прослужив в течение 6 лет по приказу Его Императорского Величества в английском флоте, участвуя в первых экспедициях в Америку, Вест-Индию и Китай, я получил возможность иметь некоторые сведения об английской торговле и флоте. В случае войны с этой нацией, большое значение будет иметь максимальный урон, нанесенный ее торговле, которая есть источник ее благополучия и ее опора”.
Действительно, как известно, в это время после разрыва дипломатических отношений с Англией Павел I приказал арестовать английские суда в русских портах, вопрос о войне стоял серьезно. Поэтому тридцатилетний капитан Крузенштерн писал пятидесятилетнему президенту Адмиралтейств коллегии де Рибасу: “Я предлагаю снарядить в начале мая эскадру из двух линейных кораблей и нескольких обитых медью фрегатов, которые достигнут Агонских островов, минуя Шотландию, где нет английских клиперов, и в июле-августе достигнут Восточной и Западной Индии и Большого Южного моря. По своему опыту я знаю, что конвой торговых судов слаб… Не нужно увлекаться грабежом, стоит захватить два больших судна, которые стоят полтора-два миллиона, а малые суда просто потопить”. Далее Крузенштерн убеждает Рибаса, что успех обеспечен, говорит о портах, где можно укрыться, приводит в пример удачливых капитанов, которые уже осуществляли подобные экспедиции, и заканчивает письмо: “Эта экспедиция придаст еще большую славу нашему флоту, однако, для того, чтобы она прошла с успехом, который от нее ждут, необходимо доверить ее человеку стойкому, решительному и компетентному в морском деле. На нашем флоте таких много. Я почту за счастье служить в вашем подчинении в этой экспедиции. Вот, монсеньор, изложение плана, значение и возможности которого дали мне смелость представить его Вашему Высочеству. Представляя все это на Ваше рассмотрение, прошу снизойти ко мне, извинить за смелость. Честь имею и приношу Вам свое глубокое уважение и почитание, Вашего Превосходительства покорный слуга Крузенштерн. 5 декабря 1800 г.”
Пятого декабря Крузенштерн еще не знал, что президент Адмиралтейств коллегии де Рибас второго декабря умер, а по слухам, был отравлен. Не случись этого, любопытная могла бы состояться экспедиция… Впрочем, вряд ли: ведь через три месяца император Павел был убит, а его сын император Александр I утвердил в 1802 году совсем другой план Крузенштерна о кругосветном плавании. Восемнадцатый век, век людей деятельных, предприимчивых, страдающих без событий великих, лишь своим “кончиком” затронул век грядущий, а дальше, по выражению Юрия Тынянова, люди пошли сосем иного толка и характера.
Родион Феденев
